ЭГОИСТ
В нем было всё нужное для того, чтобы сделаться бичом своей семьи. Он родился здоровым; родился богатым — и в теченье всей своей долгой жизни, оставаясь богатым и здоровым, не совершил ни одного проступка, не впал ни в одну ошибку, не обмолвился и не промахнулся ни разу. Он был безукоризненно честен!.. И, гордый сознаньем своей честности, давил ею всех: родных, друзей, знакомых. Честность была его капиталом… и он брал с него ростовщичьи проценты. Честность давала ему право быть безжалостным и не делать неуказного добра; и он был безжалостным — и не делал добра… потому что добро по указу — не добро. Он никогда не заботился ни о ком, кроме собственной — столь примерной! — особы, и искренно возмущался, если и другие так же старательно не заботились о ней! И в то же время он не считал себя эгоистом — и пуще всего порицал и преследовал эгоистов и эгоизм! Ещё бы! Чужой эгоизм мешал его собственному. Не ведая за собой ни малейшей слабости, он не понимал, не допускал ничьей слабости. Он вообще никого и ничего не понимал, ибо был весь, со всех сторон, снизу и сверху, сзади и спереди, окружён самим собою. Он даже не понимал: что значит прощать? Самому себе прощать ему не приходилось… С какой стати стал бы он прощать другим? Перед судом собственной совести, перед лицом собственного бога — он, это чудо, этот изверг добродетели, возводил очи горе? и твёрдым и ясным голосом произносил: «Да, я достойный, я нравственный человек!» Он повторит эти слова на смертном ложе — и ничего не дрогнет даже и тогда в его каменном сердце, в этом сердце без пятнышка и без трещины. О безобразие самодовольной, непреклонной, дёшево доставшейся добродетели, ты едва ли не противней откровенного безобразия порока! Декабрь, 1878
